Священник Георгий Рощин: «На окраинах города, где существует один храм, люди не имеют возможности даже войти в него в воскресенье»
Четверг, 19 мая 2011 года Актуальный комментарий, Горячие темы, Материалы СМИ, События
Сохранить в PDF
Гость – заместитель председателя церкви и общества, священник Георгий Рощин и советник главы Синодального информационного отдела Елена Жосул
Ведущие – Борис Клин и Антон Челышев
Клин:
- Сегодня мы обсуждаем тему массового строительства храмов в Москве – от 200 до 600. Этот проект уже поддержан мэрией и мэром Москвы, создан попечительский совет во главе с Патриархом, куда вошли многие уважаемые в нашей стране люди, такие как вице-премьер Игорь Сечин, руководитель Газпрома Миллер, министры, вице-премьеры, чиновники московского правительства, банкиры. Единственное, есть проблема. В некоторых местах, где сейчас пытаются построить храмы, возникли конфликты с частью местных жителей, которые не хотят строительства храма, потому что из-за этого пострадают парки, скверы. В частности, ситуация в Восточном Дегунино, в Строгино. Хотел бы привести статистику, цифры взяты из доклада Святейшего Патриарха Кирилла на епархиальном собрании, сегодня в Москве 837 храмов и часовен, регулярное богослужение ведется в 271 из них, 90 храмов в стадии строительства. В 39 храмах не возобновлена регулярная богослужебная деятельность, не передано 19 храмов. У меня вопрос - что происходит в 457 храмах? Почему в них нет регулярного богослужения?
Рощин:
- Я думаю, здесь не совсем правильно указаны какие-то вещи. Потому что богослужение регулярно более-менее совершается во всех храмах. Даже в строящихся храмах так или иначе священнослужители находят возможность проводить богослужение. Любое строительство храма предваряется богослужением, и строительство храма идет по ходу литургической жизни. Потому что любой храм это не здание само по себе, а в первую очередь люди, которые туда приходят, община. И если эта община есть, если есть необходимость совершать богослужения, то церковная жизнь там и будет идти.
Клин:
- Извините, я не понял. Патриарх сказал: в 271 храме идет регулярное богослужение. А в остальных, значит, оно нерегулярное.
Рощин:
- Я прокомментирую это таким образом, что регулярным богослужением является ежедневное богослужение. Не во всех храмах в Москве есть возможность совершать богослужение каждый день.
Клин:
- Почему?
Рощин:
- По разным причинам. Либо недостаточно священников, чтобы несли эту службу ежедневного служения в храме, либо средств, которые требуются для проведения богослужения. Это в основном технические причины.
Клин:
- Тогда возникает вопрос, зачем же строить еще 200, а тем более 600 храмов?
Рощин:
- Речь идет о том, что большинство храмов, где нерегулярно совершаются богослужения, находятся в историческом центре Москвы, где очень мало жилых домов, и все люди сосредотачиваются на окраинах. И возникает ситуация, когда в храме в центре Москвы совершается богослужение, пусть нерегулярно, но для тех людей, которые туда приходят, может быть, в малом количестве. А на окраинах города, где существует один храм, люди не имеют возможности даже войти в воскресенье в храм, не говоря о том, чтобы нормально помолиться, поставить свечку. И таких примеров достаточно.
Об этом как раз и говорит Святейший Патриарх, что строительство храмов надо не абы на каком месте пустом вести, а именно в тех местах, где проживают люди, чтобы они имели возможность, с одной стороны, свободно приходить в храм и участвовать в богослужении, а с другой стороны, наличие храма подразумевает и общественную деятельность вокруг этого храма. Это и воскресные школы, и забота о детях, и социальная работа, и работа с молодежью. Все это существует и движется вокруг храма. Поэтому желание построить именно в густонаселенных районах, пусть небольшие храмы, но, что называется, в шаговой доступности для тех людей, которые могли бы туда приходить.
Клин:
- Елена, скажите, конфликты, которые возникли с частью жителей в Строгино, Восточном Дегунино, из-за того, что выбранное для храма место находилось в скверах, парках, природоохранных зонах, - как избегать подобных конфликтов, по вашему мнению?
Жосул:
- Я думаю, что каждый подобного рода случай должен очень внимательно рассматриваться, изучаться как в Московском патриархате, так и среди местных жителей района, которые заботятся о том, что у них будет строиться перед глазами, какая экологическая обстановка будет в районе. Конфликтов нужно всеми возможными способами избегать путем совместного диалога, обсуждения возможных проблем и ошибок, которые могли бы быть здесь сделаны при выборе места, если это вдруг не устраивает местных жителей. Но я призвала бы, что называется, не поддаваться на очень громкие лозунги борьбы за экологическую чистоту местной обстановки. Потому что очень часто за бунтами и протестами, которые связаны с экологической тематикой, скрывается антицерковная позиция узкой группы местных граждан, которые в целом борются против церковного присутствия у них перед глазами и в данном случае используют какой-то конкретный повод, связанный со строительством храма в районе.
Челышев:
- Если человек говорит, что здесь сквер, здесь играют дети, а вот на месте, скажем, этого сквера будет храм поставлен. Это что, антицерковная позиция?
Рощин:
- Если говорить о Восточном Дегунино, там вообще речь не идет о том, чтобы храм стоял в сквере. То есть храм стоит напротив, через дорогу от сквера. Хотя очень маленькая часть земли, которая передается под храм, по церковным меркам там невозможно даже построить полноценный приходской дом на самом деле – только небольшой храмик. И для жителей он будет только украшением. По-моему, даже руководство парка за то, чтобы там были не гаражи, которые сейчас там стоят, а нормальный православный храм, который приносил бы пользу и радость всем окружающим.
Жосул:
- Насчет Восточного Дегунино еще пару слов. Насколько я знаю, там в итоге было принято решение о переносе на небольшое расстояние места строительства. В итоге было принято решение строить этот храм не в лесопарке, а рядом на бетонной площадке. Но, тем не менее, группа оппозиционеров, которые с самого начала выступали против храма конкретно здесь, в Дубках, стали протестовать в том числе и против того, чтобы этот храм стоял рядом, то есть уже не в лесополосе, не в природной зоне. На мой взгляд, это очевидно предвзятая позиция.
Челышев:
- Нет ли ощущения, что церковь в такой двусмысленной позиции сейчас находится? С одной стороны, у нас московские власти за последние лет 10-15 приучили москвичей к тому, что они не привыкли спрашивать разрешение на то, чтобы где-то что-то построить. И когда речь идет о церкви, наверное, должно быть по привычке так же: московские власти приходят и говорят: здесь будет церковь. Так было при Юрии Михайловиче, потом пришел Собянин, и вроде как новая метла начала по-своему мести. И теперь как-то не комильфо, что называется, лужковские методы применять, прийти и сказать: здесь будет храм. С другой стороны, нормальных механизмов выслушивания общественного мнения тоже не существует. Вспомним, как было с генпланом. Пришли, поговорили и все равно сделали так, как хочет город.
Рощин:
- Мне кажется, что здесь надо отталкиваться от желания верующих в первую очередь. Потому что если есть община, если есть необходимость совершения богослужений, то надо вести диалог, в том числе и с городскими властями, чтобы эта община верующих могла полноценно участвовать в богослужении, иметь храм в том месте, недалеко от их места проживания, для совершения богослужения. Если вспомнить историю строительства храмов, у нас многие города даже возникали вокруг монастырей и храмов. А сейчас получается некая другая ситуация, когда город, основанный, в общем-то, вокруг какой-то религиозной жизни, с помощью Божьей, уже не допускает строительства этих храмов. Все равно храм будет построен – на том ли месте, на другом ли месте, за чертой города. Потому что люди всегда будут стремиться удовлетворять свои религиозные нужды. Но выиграет ли от этого город сам, это вопрос.
Челышев:
- Давайте дадим возможность Галине высказаться. Галина, вы из Красноярска звоните?
Галина:
- Да. Мне до ближайшей церкви ехать 30-35 минут. Район старенький, здесь очень много пожилых людей. И они не могут добраться. Они говорят, мы бы на коленях приползли, если бы у нас в парке был храм.
Челышев:
- У нас еще есть звонок. Ольга, здравствуйте.
Ольга:
- У нас собираются строить православный храм с часовней и школой, который займет территорию Аршиновского парка. В парке Царицыно у нас есть уже церковь. Правильно говорят, что раньше было больше церквей. Но сейчас так густо заселена Москва, столько много понастроено зданий. Почему последнюю зелень срубать ради того, чтобы ставить еще один храм? Почему не задействовать те храмы, которые уже есть?
Рощин:
- Я могу привести пример нашего храма святителя Николая на Трех Горах, который находится на Трехгорке, зажатый между домами, офисами и прочими строениями. Это единственное место на том пятачке, где посажены елочки, высажена трава, благоустроено все. При храме также есть садовник, который выращивает еще прекрасные розы. И мамы с детьми приходят именно в наш храм, даже не заходят в сам храм, а просто гуляют вокруг храма и наслаждаются той атмосферой и благодаря нас за то, что мы благоустраиваем эту территорию. И это абсолютно никак не повлияет на экологическую ситуацию. Наоборот, у храма возникают и некие социальные условия для того же подрастающего поколения - молодежный клуб, воскресная школа, где эти дети смогут проводить время в том же самом парке. Никто не будет уничтожать в полном объеме благоустроенные парки, которые, надо сказать, находятся не в прекрасном состоянии в плане чистоты.
Жосул:
- В этом плане можно сказать, что будущие храмы скорее очистят окружающую социальную среду. Как Святейший Патриарх сказал на заседании попечительского совета фонда по строительству 200 храмов, когда эти храмы будут построены, религиозная ситуация, в частности в Москве, а потом и в целом по стране заметно улучшится в лучшую сторону.
Челышев:
- Елена, такое ощущение, что какая-то информационная кампания в городе как минимум в городе не проведена. Потому что население просто не знает, по каким критериям будут места отбираться, будет ли кто-то их мнение спрашивать. Даже если не будут, надо просто сказать населению: ребята, вашего мнения никто спрашивать не будет, смиритесь и ищите себе другие места для прогулок. Народ нужно проинформировать.
Клин:
- Чтобы они ходили не в тот парк, куда привыкли ходить, а ездили в соседний округ.
Рощин:
- Вы абсолютно правы насчет того, что надо объяснять досконально людям, что будет происходить. Парки никто уничтожать и закрывать не будет, они будут так же доступны. Но к этому парку люди еще приобретают определенную структуру. В частности, при некоторых храмах, я знаю, создаются детские сады, которых в городе жутко не хватает. Это будет решать многие проблемы – не только духовные, но и практические тех москвичей, которые будут проживать в том или ином районе.
Клин:
- Но почему же нужно людей железной рукой загонять к счастью? Будет храм – и точка, и никого не спрашиваем.
Рощин:
- Да нет, обязательно надо спросить. Надо просто объяснить людям, а не говорить, что здесь будет храм вам назло. В этом отношении требуется более широкая… не хочется говорить пиар-кампания, но по крайней мере разъяснительная работа по тому, какое благо это будет для окружающих и проживающих там людей.
Челышев:
- До нас Евгения дозвонилась.
Евгения:
- Я живу в Западном Дегунино и хотела бы сказать, что на воскресные и праздничные службы у нас просто яблоку негде упасть в храме. Молящиеся стоят впритык друг к другу. Еще Патриарх Алексий благословил нашу общину на строительство храма в честь блаженной Матроны Московской. Уже 4 года мы не можем взять землю – нам ее просто не дают. Она находится рядом, и сейчас на этом месте собачья площадка. Мы предлагаем как альтернативу просто в другом месте устроить эту площадку для выгула собак. А на этом месте построить храм.
Клин:
- Скажите, у вашей общины деньги есть, чтобы строить храм? То есть тот фонд, который был создан для строительства храмов в Москве, его помощь вам не нужна?
Евгения:
- У нас есть благодетели, которые могут помочь в этом.
Челышев:
- У нас есть еще телефонные звонки. Давайте Андрея выслушаем.
Андрей:
- Я по поводу храма в Строгино. На самом деле просветительскую работу вести, конечно, надо, но неплохо было бы сперва посмотреть проект застройки. Если вы его посмотрите, то увидите, что подразумеваемый храм в Строгино напротив дома 16 по улице Исаковского полностью разрывает природоохранную зону вокруг Москвы-реки, парковую зону, так называемую дорогу жизни. Там предусмотрена парковочная площадка на довольно много машиномест, сам храм, гостиница для паломников. Это именно храмовый комплекс, который по архитектурному решению больше напоминает храм Христа Спасителя. При таком масштабе застройки, я более чем уверен, лесопарковой зоне вдоль Москвы-реки придет конец довольно быстро. Мы эти проекты видели.
Рощин:
- По-моему, здесь тоже достаточно грамотное высказывание по поводу того, что человек не против храма как такового на этом месте, а его смущают масштабы этой застройки. И это нормально. Я думаю, что если представители общественности и патриархии определят масштабы нужд людей для этого храма, и там действительно не будет что-то грандиозное наподобие храма Христа Спасителя, что, наверное, и не требуется в данном месте, а будет небольшой храм с небольшим подсобным помещением для клира, для воскресной школы, я думаю, эти вопросы исчезнут.
Клин:
- Кто будет сажать за стол переговоров этих людей? У нас позвонили два слушателя, которые недовольны предстоящим строительством, но ни один из них не высказал антицерковной позиции. Никто не говорил: мы атеисты и не позволим строить храм. У нас сейчас происходит так. Все, кто выступает против, это антицерковные, антиклирикальные силы. Ваш отдел как раз по взаимоотношению церкви и общества. Как вы будете мирить всех этих людей?
Рощин:
- Этот вопрос на самом деле – дело техники. Может быть, было бы неплохо, прежде чем строить храм, сделать какие-то информационные доски, показать проект, где что будет находиться. Оставить, в конце концов, адрес для писем или предложений по существующему вопросу. И тогда, что называется, всем миром можно будет решить и прийти к какому-то консенсусу, чтобы построить этот храм и в то же время оставить место для радости использования этих природоохранных земель в лесопарковой зоне.
Жосул:
- Сейчас создаются различные общественные и молодежные православные движения, которые плотно мониторят всю ситуацию по районам, по управам, округам, и отслеживают такого рода ситуации, конфликты. Как раз они и должны сажать людей за стол переговоров в обеих сторон.
Челышев:
- Давайте Владимира послушаем.
Владимир:
- Я давно хотел сказать по поводу храма, который стоит на пересечении Сущевского вала и улицы Советской Армии. Храм открыли, отреставрировали. Но дело в том, что, захватив половину парка, поставили забор вокруг, причем металлический. Там построили какие-то капитальные строения. Сейчас там стоят какие-то ангары металлические, контейнеры. В результате люди лишились половины места для гуляния в парке. Во-вторых, там поставили капитальные строения. Кто это сделал? У меня вызывает не то что отторжение, но сильные вопросы, почему, захватив парковую зону, построив там капитальные строения, наставив каких-то металлических ангаров, почему надо было у людей взять кусочек зеленого парка?
Клин:
- Еще есть вопрос. Отец Георгий, вот община, 20 человек. Она же не построит за свой счет храм. У нас опять начинают в добровольно-принудительном порядке собирать деньги с государственных компаний, крупных частных компаний. Называется все это социальной ответственностью бизнеса. На самом деле социальная ответственность бизнеса заключается не в том, чтобы строить храмы и даже не в том, чтобы строить детские поликлиники и больницы. Социальная ответственность бизнеса заключается только в одном. В выплате хороших зарплат. Если людям нужен храм, то пусть они и строят его за свой счет. Какой-то фонд зачем-то создали. Почему из государственных компаний туда будут перечисляться какие-то деньги? На каком основании город Москва бесплатно выделяет участки земли? Общине нужен храм? Пусть она купит землю на аукционе.
Челышев:
- Просто потому, что городу нужны не только храмы, но и те же площадки для выгула собак. Понятно, что невозможно поставить на одну чашу весов храм, а на другую площадку, но городу и это надо.
Рощин:
- Знаете, православные храмы это не коммерческая структура. И на аукционе выкупать землю в Москве, я думаю, если будет соревноваться какой-то торговый центр с соответствующим финансированием и община из 20 человек, пусть даже с собранными средствами, она все равно проиграет.
Клин:
- Потому что никаких общин как таковых на самом деле нет. 20 человек на район, где десятки тысяч людей живут, это не община.
Рощина:
- 20 человек в общине – это зарегистрированных. Община обычно, как всегда, больше. То есть это условная двадцатка. Община в 10 раз больше как минимум. Это активные люди, которые приходят в храм, участвуют в жизни прихода, решают какие-то вопросы и пытаются пробить, в том числе и финансовые. Церковь на каких условиях будет участвовать в аукционах и выкупать землю? На общих со всеми?
Клин:
- Конечно, на общих.
Рощин:
- Где деньги?
Клин:
- От верующих. Пусть платят десятину. Будут у вас деньги, будете покупать землю.
Рощин:
- Пусть вернут собственность церкви, которую отобрали в свое время.
Клин:
- У церкви не было собственности, она была государственной со времен Петра I. Так что никакой церковной собственности не было. Это был департамент духовных дел.
Рощин:
- Правильно. Только государство было православное. Давайте сделаем православное государство.
Клин:
- Екатерина II, кстати, тоже закрывала православные монастыри и устраивала в них больницы.
Челышев:
- Давайте вернемся к тому, с чего начали. В городе планируется построить от 200 до 600 храмов, которые будут расположены в тех районах, где народу живет много, а храмов мало. А в центре города все с точностью до наоборот. В 457 храмах служение идет не регулярно. Мне, если честно, и название и идея не нравятся - храмы шаговой доступности. Что это за вера, если человек не может, чтобы Богу помолиться, сесть в метро и приехать туда, где храм стоит? Почему мы должны потакать вот этим желаниям?
Жосул:
- А почему мы не должны потакать многодетным семьям с младенцами, которым сложно приезжать по воскресеньям в центр Москвы, если нет собственной машины? Почему мы не должны потакать инвалидам, старикам, которым гораздо проще перейти улицу, дойти до церкви и там принять участие в богослужении, чем ехать через весь город?
Рощин:
- Я знаю ситуацию. Храм в Хорошево, когда там делали Хорошевское шоссе и сделали не подземный переход, а над дорогой, они просто физически не могли подняться. Вот перейти через дорогу буквально. Не говоря о том, чтобы сесть на метро и проехать куда-то.
Все дело в технике, как это сделать. Сделать это либо по-человечески, либо мы будем искать всяческие препоны, для того чтобы избежать храмов.
Что мы хотим? Если мы хотим, чтобы наше подрастающее поколение воспитывалось, если не глубоко воцерковленными людьми, но, по крайней мере, с понятиями определенными нравственности, о которых церковь говорит. Либо мы хотим, чтобы они слонялись по этим безумным торговым центрам с игровыми автоматами и пр. Если мы хотим этого – пожалуйста. Но не будем тогда жаловаться на то, что будет происходить в дальнейшем с нашей молодежью.
Челышев:
- Такое впечатление, что мы подсовываем человеку храм: на, только ходи. Если человек не хочет идти в храм, вы ему у подъезда храм воздвигните, он туда не пойдет. Надо сделать так, чтобы он сам туда пошел. В конце концов, а как же паломники ходят? Вера в них сильна.
Рощин:
- Паломничество и посещение храма – это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Клин:
- Израильтяне древние вообще со всей страны в один храм шли. Получается, никаких усилий от верующих для строительства храмов не надо. Придет Газпром, ВТБ, всё вам построят.
Рощин:
- Это не так. Потому что, я знаю, те люди, которые ратуют за строительство храмов, прилагают огромное количество усилий, ходят по муниципальным структурам, по правительствам, собирают подписи, чтобы им, по крайней мере, дали участок земли.
Клин:
- Они свои деньги должны отдать.А у нас получается, что собираем фонд, и опять государственные компании внесут деньги.
Рощин:
- Это несправедливо по отношению к тем людям, которые приносят свои кровно заработанные на строительство храмов, поддерживают и общину, и ту социальную работу, которая там ведется. Есть и фонды, без них никуда не денешься при нынешних ценах. Но на низом уровне это происходит, и говорить о том, что этого нет вообще, они неспособны ничего сделать, это неверно.
Клин:
- Евгения же говорила: у нас есть благодетели. Это не они будут строить храм, а благодетель какой-то.
Жосул:
- А если это один из этой общины, то почему нет?
Челышев:
- Давайте скажем, что нужно просто главному научиться – уметь договариваться. Чтобы верующие получили свои храмы, чтобы желающие гулять в парках получили эти свои парки. Давайте думать о том, чтобы Москва действительно стала резиновой, немножко раздвинулась в Подмосковье. Но я полагаю, что Борис Громов будет против.